kirkonhiiri otsikolla PÄÄSIÄINEN - ПАСХА В ИНГЕРМАНЛАНДИИВ финском языке название праздника Пасха - Пяасияйнэн (Рääsiäinen) - происходит от слова päästä (освобождаться, кончать), что означало действие выхода или освобождение от поста, греха и смерти. Пасха не имеет строгой даты и обычно празднуется в апреле. Пасхальный период длился 8 дней и начинался в пальмовую или вербную субботу, за которой следовала страстная неделя пиинавиикко (piinaviikko – неделя мучений), когда нельзя было делать ничего шумного или пользоваться острыми предметами. Считалось, что в это время души покойников двигаются вокруг людей, забирая им предложенную еду и давая знаки о будущих событиях.
Первым днём было пальмовое воскресенье Пальмусуннунтай (Рalmusunnuntai). Заранее собирали ветки вербы с красной корой и ставили в воду, чтобы появились листья. К веткам прикрепляли разноцветные лоскутки ткани, бумажные цветы и фантики от карамели, добавляли («для зелени») стебли брусники и ветки можжевельника. С «вербованием» связана мысль об очищении и изгнании злых духов, поэтому сначала вербовали себя, затем членов семьи и животных. Важно было вербовать рано, еще до рассвета, когда злые силы начинали двигаться, поэтому часто вербующие застигали спящих врасплох.
В Ингерманландии был обычай дарить свой вербный букет, и такие «подарки» хозяева клали за дверной косяк или между ставнями. Считалось, что эти вербы придавали скоту здоровье и охраняли хозяйство, поэтому ими в Юрьев день (в день первого выгона скота) выгоняли животных на пастбище. После этого ветки бросали в воду или уносили на поле и сажали «расти», полагая, что это улучшит рост льна.
При вербовании пели песни, в которых желали здоровья и богатства, благополучия скоту и хорошего урожая:
Kui monta urpaa,
Nii monta uuttii.
Kui monta varpaa,
Nii monta vasikkaa.
Kui monta lehteä,
Nii monta lehmää.
Kui monta oksaa,
Nii onta onnea.
Kuin monta oksaa,
Niin mont orrii.
Как много вербы,
Так много ягнят.
Как много прутьев,
Так много телят.
Как много листьев,
Так много коров.
Как много веток,
Так много счастья.
Как много веток,
Так много жеребцов.
В качестве ответного подарка дети просили гостинцы куостиа (kuostia) – кусок пирога, ложку масла, иногда деньги. Но угощения забирали лишь через неделю, в пасхальное воскресение.
Пасхальный четверг киираторстай (kiiratorstai) был днём очищения от греха и всего плохого. По мнению финнов, киира (kiira) - некая злая сила, существо, живущее во дворе, и его следовало в этот день прогонять в лес. Но исследователи считают, что это слово произошло от старо-шведского названия этого дня – skirslapoordagher (очистительный, чистый четверг). Финские крестьяне переосмыслили этот праздник и непонятное его название. Киира три раза обвозили вокруг дома, и делали на всех дверях комнат мелом или глиной круг, а в центре – крест. Верили, что после совершения таких действий злые силы уйдут, и змеи не появятся летом на дворе. В этот четверг нельзя было совершать никаких работ, связанных с кручением – нельзя было прясть и вязать веники, иначе опять не избежать прихода змей.
В пасхальную пятницу питкяпэрьянтай (pitkäperjantai) была запрещена любая работа. Ходили в церковь, но в гости ходить было нельзя. Считалось, что эта пятница и суббота ланкалауантай (lankalauantai) – худшие дни в году, когда все злые силы приходят в движение, а Иисус еще спит в могиле и не может никого защитить. Кроме того, по миру начинают ходить и летать, нанося вред, ведьмы и злые духи. Также, как в рождественское и новогоднее время, от них защищали двери и оконные проёмы, ставя крестовые знаки и благословляя постройки, животных и жителей. В эти дни хозяйкам и самим можно было прибегнуть к магическим действиям, чтобы увеличить своё богатство, особенно в скотоводстве, поэтому чаще всего колдовали над соседскими коровами и овцами. И утром следующего дня неосторожные хозяева могли найти у себя в хлеву следы чужого колдовства – выстриженную шерсть у овец, вырезанные или выжженные кусочки кожи у коров (колдовавшие соседи затем их прибивали к дну своих маслобоек, чтобы перенять чужую удачу).
В пасхальную субботу у ингерманландских хозяек были предпраздничные хлопоты. В это время припасы уже заканчивались, а праздничный стол требовал богатого угощения. Особенно вкусны на Пасху были закрытые пшеничные пироги с рисовой крупой, с творогом или «крепким молоком». Обязательной пасхальной едой в ингерманландских деревнях также было яичное масло и крашеные куриные яйца. Яйца чаще всего красили либо луковой шелухой (и тогда получали оттенки красного цвета от бледно-розового до тёмно-кирпичного), либо листьями веников (получались красивые жёлтые и зелёные цвета).
И вот, наконец, наступало пасхальное воскресенье. Ясная погода утром говорила о будущем хорошем урожае зерна и ягод. Если солнце было в облаках, то ожидали, что заморозки погубят цветы и ягоды, и лето будет дождливым. А если шёл дождь, то все ждали холодное лето. Долго в Ингерманландии сохранялся старинный обычай, когда в пасхальное утро собирались смотреть восход солнца, при этом говорили, что «оно танцует от радости». Предусмотрительные хозяева рано утром обходили свой двор 3 раза, держа в руках острые железные предметы – косу, серп или топор. Полагали, что тогда летом змеи не будут заползать на двор. Потом все обязательно ходили в церковь на праздничную службу, и церковь в этот день едва вмещала жителей всех ближних деревень.
В пасхальное утро после церкви дети шли получать гостинцы. Войдя в избу, они здоровались, желали хорошей пасхи и объявляли: «Мы пришли гостинцы забирать». В домах было уже всё приготовлено, и делом чести было отдать то, что вербующие просили неделю назад: яйца, выпечку, сладости, фрукты или деньги.
На Пасху зажигали костры и начинали качаться на качелях. Костры кокко или пюхявалкеа (kokko, pyhävalkea) – старая дохристианская традиция. Их сооружали обычно в канун Пасхи на высоких местах вблизи полей, выгонов для скота и привычных качельных мест. Верили, что зажигание костров изгоняет плохую силу и защищает людей. В Ингерманландии были свои собственные «колёсные» костры, когда старое просмоленное тележное колесо (иногда смоляную бочку) крепили к высокому столбу и зажигали, и оно долго горело как «ночное солнце».
В ингерманландских деревнях издавна было распространено качание на качелях. Этот древний весенний обряд был связан с культом плодородия и когда-то был распространен и у ижор, эстонцев, карел и многих других народов. Качание начиналось именно в Пасху, и качели кэйнуйя и лиеккуйя (keinuja, liekkuja) становились местом встреч для молодежи всю весну и лето. Их ставили на опушке леса, на прогонах, в сараях и овинах. На самых больших качелях, сделанных из толстых брёвен и больших крепких досок, могло усесться до 20 девушек и 4-6 парней стоя раскачивали их, держась за верёвки или оглобли, на которых было подвешено сиденье.
Качельные песни пели обычно девушки, при этом одна из них была запевалой эйссялаулуйя (eissälauluja), а другие подпевали, подхватывая последнее слово и повторяя строфу. Таким образом, можно было выучить новые песни. В Ингерманландии собрано около 60 качельных песен, певшихся на пасхальных качелях. Обычными темами таких песен было происхождение качелей, сделанных либо братом, либо гостем, качество качелей и советы качающимся. Так пела в 1901 году Мария Пурлакка из прихода Тюрё:
Ko on liekku leppiäinen, Когда качели славные,
Siit on velloine tekemä. Они братом сделаны.
Ko on liekku kankiainen, Когда качели кривые,
Siis on vierahan tekemä. Они чужим сделаны.
Suuri kiitos, kost’ Umala Благодарение Богу
Meijen potrille pojille! Да нашим парням-молодцам!
Nostiit meill’ kokon kopian, Собрали всю нашу компанию,
Meijen kaijoille ka’ule, На нашу узкую улицу,
Uhkihille uulitsoille. На широкие улицы.
Те молодые, которым не удалось попасть на качели, пели «круговые песни» ринкивирсийя (rinkivirsiä), кружась в хороводах и ожидая своей очереди.
С начала ХХ века столбовые качели стали исчезать, хотя местами их ставили ещё и в 1940-е годы.
(Из книги О.И.Коньковой и В.А.Кокко "ИНГЕРМАНЛАНДСКИЕ ФИННЫ.ОЧЕРКИ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ").http://vk.com/tsentr_korennyh_narodov_lo
Первым днём было пальмовое воскресенье Пальмусуннунтай (Рalmusunnuntai). Заранее собирали ветки вербы с красной корой и ставили в воду, чтобы появились листья. К веткам прикрепляли разноцветные лоскутки ткани, бумажные цветы и фантики от карамели, добавляли («для зелени») стебли брусники и ветки можжевельника. С «вербованием» связана мысль об очищении и изгнании злых духов, поэтому сначала вербовали себя, затем членов семьи и животных. Важно было вербовать рано, еще до рассвета, когда злые силы начинали двигаться, поэтому часто вербующие застигали спящих врасплох.
В Ингерманландии был обычай дарить свой вербный букет, и такие «подарки» хозяева клали за дверной косяк или между ставнями. Считалось, что эти вербы придавали скоту здоровье и охраняли хозяйство, поэтому ими в Юрьев день (в день первого выгона скота) выгоняли животных на пастбище. После этого ветки бросали в воду или уносили на поле и сажали «расти», полагая, что это улучшит рост льна.
При вербовании пели песни, в которых желали здоровья и богатства, благополучия скоту и хорошего урожая:
Kui monta urpaa,
Nii monta uuttii.
Kui monta varpaa,
Nii monta vasikkaa.
Kui monta lehteä,
Nii monta lehmää.
Kui monta oksaa,
Nii onta onnea.
Kuin monta oksaa,
Niin mont orrii.
Как много вербы,
Так много ягнят.
Как много прутьев,
Так много телят.
Как много листьев,
Так много коров.
Как много веток,
Так много счастья.
Как много веток,
Так много жеребцов.
В качестве ответного подарка дети просили гостинцы куостиа (kuostia) – кусок пирога, ложку масла, иногда деньги. Но угощения забирали лишь через неделю, в пасхальное воскресение.
Пасхальный четверг киираторстай (kiiratorstai) был днём очищения от греха и всего плохого. По мнению финнов, киира (kiira) - некая злая сила, существо, живущее во дворе, и его следовало в этот день прогонять в лес. Но исследователи считают, что это слово произошло от старо-шведского названия этого дня – skirslapoordagher (очистительный, чистый четверг). Финские крестьяне переосмыслили этот праздник и непонятное его название. Киира три раза обвозили вокруг дома, и делали на всех дверях комнат мелом или глиной круг, а в центре – крест. Верили, что после совершения таких действий злые силы уйдут, и змеи не появятся летом на дворе. В этот четверг нельзя было совершать никаких работ, связанных с кручением – нельзя было прясть и вязать веники, иначе опять не избежать прихода змей.
В пасхальную пятницу питкяпэрьянтай (pitkäperjantai) была запрещена любая работа. Ходили в церковь, но в гости ходить было нельзя. Считалось, что эта пятница и суббота ланкалауантай (lankalauantai) – худшие дни в году, когда все злые силы приходят в движение, а Иисус еще спит в могиле и не может никого защитить. Кроме того, по миру начинают ходить и летать, нанося вред, ведьмы и злые духи. Также, как в рождественское и новогоднее время, от них защищали двери и оконные проёмы, ставя крестовые знаки и благословляя постройки, животных и жителей. В эти дни хозяйкам и самим можно было прибегнуть к магическим действиям, чтобы увеличить своё богатство, особенно в скотоводстве, поэтому чаще всего колдовали над соседскими коровами и овцами. И утром следующего дня неосторожные хозяева могли найти у себя в хлеву следы чужого колдовства – выстриженную шерсть у овец, вырезанные или выжженные кусочки кожи у коров (колдовавшие соседи затем их прибивали к дну своих маслобоек, чтобы перенять чужую удачу).
В пасхальную субботу у ингерманландских хозяек были предпраздничные хлопоты. В это время припасы уже заканчивались, а праздничный стол требовал богатого угощения. Особенно вкусны на Пасху были закрытые пшеничные пироги с рисовой крупой, с творогом или «крепким молоком». Обязательной пасхальной едой в ингерманландских деревнях также было яичное масло и крашеные куриные яйца. Яйца чаще всего красили либо луковой шелухой (и тогда получали оттенки красного цвета от бледно-розового до тёмно-кирпичного), либо листьями веников (получались красивые жёлтые и зелёные цвета).
И вот, наконец, наступало пасхальное воскресенье. Ясная погода утром говорила о будущем хорошем урожае зерна и ягод. Если солнце было в облаках, то ожидали, что заморозки погубят цветы и ягоды, и лето будет дождливым. А если шёл дождь, то все ждали холодное лето. Долго в Ингерманландии сохранялся старинный обычай, когда в пасхальное утро собирались смотреть восход солнца, при этом говорили, что «оно танцует от радости». Предусмотрительные хозяева рано утром обходили свой двор 3 раза, держа в руках острые железные предметы – косу, серп или топор. Полагали, что тогда летом змеи не будут заползать на двор. Потом все обязательно ходили в церковь на праздничную службу, и церковь в этот день едва вмещала жителей всех ближних деревень.
В пасхальное утро после церкви дети шли получать гостинцы. Войдя в избу, они здоровались, желали хорошей пасхи и объявляли: «Мы пришли гостинцы забирать». В домах было уже всё приготовлено, и делом чести было отдать то, что вербующие просили неделю назад: яйца, выпечку, сладости, фрукты или деньги.
На Пасху зажигали костры и начинали качаться на качелях. Костры кокко или пюхявалкеа (kokko, pyhävalkea) – старая дохристианская традиция. Их сооружали обычно в канун Пасхи на высоких местах вблизи полей, выгонов для скота и привычных качельных мест. Верили, что зажигание костров изгоняет плохую силу и защищает людей. В Ингерманландии были свои собственные «колёсные» костры, когда старое просмоленное тележное колесо (иногда смоляную бочку) крепили к высокому столбу и зажигали, и оно долго горело как «ночное солнце».
В ингерманландских деревнях издавна было распространено качание на качелях. Этот древний весенний обряд был связан с культом плодородия и когда-то был распространен и у ижор, эстонцев, карел и многих других народов. Качание начиналось именно в Пасху, и качели кэйнуйя и лиеккуйя (keinuja, liekkuja) становились местом встреч для молодежи всю весну и лето. Их ставили на опушке леса, на прогонах, в сараях и овинах. На самых больших качелях, сделанных из толстых брёвен и больших крепких досок, могло усесться до 20 девушек и 4-6 парней стоя раскачивали их, держась за верёвки или оглобли, на которых было подвешено сиденье.
Качельные песни пели обычно девушки, при этом одна из них была запевалой эйссялаулуйя (eissälauluja), а другие подпевали, подхватывая последнее слово и повторяя строфу. Таким образом, можно было выучить новые песни. В Ингерманландии собрано около 60 качельных песен, певшихся на пасхальных качелях. Обычными темами таких песен было происхождение качелей, сделанных либо братом, либо гостем, качество качелей и советы качающимся. Так пела в 1901 году Мария Пурлакка из прихода Тюрё:
Ko on liekku leppiäinen, Когда качели славные,
Siit on velloine tekemä. Они братом сделаны.
Ko on liekku kankiainen, Когда качели кривые,
Siis on vierahan tekemä. Они чужим сделаны.
Suuri kiitos, kost’ Umala Благодарение Богу
Meijen potrille pojille! Да нашим парням-молодцам!
Nostiit meill’ kokon kopian, Собрали всю нашу компанию,
Meijen kaijoille ka’ule, На нашу узкую улицу,
Uhkihille uulitsoille. На широкие улицы.
Те молодые, которым не удалось попасть на качели, пели «круговые песни» ринкивирсийя (rinkivirsiä), кружась в хороводах и ожидая своей очереди.
С начала ХХ века столбовые качели стали исчезать, хотя местами их ставили ещё и в 1940-е годы.
(Из книги О.И.Коньковой и В.А.Кокко "ИНГЕРМАНЛАНДСКИЕ ФИННЫ.ОЧЕРКИ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ").http://vk.com/tsentr_korennyh_narodov_lo
Community Info