Светлана Гаврилина, специально для Ингрии.инфо
http://ingria.info/?biblio&news_action=show_news&news_id=4225
Помните, совсем недавно организовывали такую Национальную Ассамблею, уже благополучно почившую в бозе? В последнее время просто-таки бьются рекорды: если еще лет десять назад разные партии, организации и «широкие общественные движения» ухитрялись продержаться от года до пятилетки, да и потом влачить полудохлое, но все-таки существование – в наши дни срок их жизни измеряется несколькими месяцами. Если не днями. Но вспомнилась эта Национальная Ассамблея совсем не потому, что захотелось порассуждать о тщете земных усилий или о комичности российской политики. А просто был вот такой случай: на политкомитете петербургской НА обсуждали возможную символику возможного движения. И представитель от «Ингрии» Дмитрий Гуров (который доводит до бешенства модераторов и посетителей самых различных политсайтов своими посланиями от имени Ингерманландских Кошек) предложил уже известные городу по различным акциям цвета ингерманландского флага: желтый, красный и синий. И привел аргументы в пользу этого предложения.
Ассамблея национальная? Национальная. Мы где? В Петербурге, то есть на территории Ингрии. Флаг красивый? Красивый. Яркий, привлекающий внимание? Безусловно. И собственно флаг, и его цвета становятся уже привычными для многих - на общественных уличных акциях, на фолк-концертах появляются люди с флагами, или со значками, или с ленточками, цвета которых – желтый, синий и красный. Наклейки на подъездах домов, флажки на машинах – все это потихонечку распространяется в Петербурге.
Нацболы и демократы воспротивились: они говорили, что цвета слишком агрессивны, что они могут шокировать, что они вызывают реакцию отторжения, что за такими флагами люди не пойдут… Пойдут не пойдут – да ни за какими флагами сейчас особенно люди не идут. А вот насчет реакции отторжения… Если принять во внимание, что большинство людей понятия не имеет, что стоит за этими цветами – то вопрос можно поставить так: Данное цветовое сочетание вне зависимости от смыслового наполнения (ведь привлекательность символа во многом предопределяет успех проникновения идеи в общество)– оно какое? Вызывает позитивную или негативную реакцию? Национальные ассамблейцы, разумеется, не проводили на эту тему никаких исследований. Собственно, и практикующие краеведы из «Ингрии» тоже, они руководствуются, скорее всего, своей личной интуицией.
Тем не менее буквально только что автору этих строк нечаянно довелось если не провести экспериментальное исследование, то все-таки почувствовать себя чуть-чуть социологом. И вот как это получилось.
Проверено лично
В течение десяти дней автор находился на лечении на курорте «Старая Русса». Основной контингент отдыхающих – жители Петербурга, затем – по убывающей – Москвы, Северо-Западного региона (Псков, Новгород, Мурманск, собственно Ингрия – Гатчина, Кириши, Выборг и т.д.). Всего здесь одномоментно лечится 600 человек, при этом одни приезжают, другие уезжают. Возраст – от 20 до 60 лет (есть и дети, и совсем старики, но их мало).
Преобладают трудоспособные люди из среднего бизнеса, работники среднего звена крупных корпораций, государственных и негосударственных, квалифицированные рабочие. Уровень доходов не самый высокий, но позволяющий две недели отпуска потратить где-нибудь в Египте или Тунисе, а две – здесь на водах, в 4 часах езды от Петербурга (или две недели здесь, а две недели на своей даче, или вообще отпуск не каждый год – но всяко не посетители собесов, выпрашивающие годами бесплатные путевки). Число владеющих личными автомобилями и не имеющих машины – примерно равное. Число мужчин и женщин – также приблизительно равное.
Клиенты курорта проводят первую половину дня на лечебных процедурах. В коридорах лечебниц – кресла и стулья, где человек либо отдыхает после процедуры, либо ждет своей очереди. Поэтому берут с собой, чтобы скоротать время, книги или какое-нибудь рукоделие. Рукоделие, разумеется, берут девушки и женщины.
Поскольку автор является женщиной, ему тоже захотелось таким образом подправить нервную систему и поразвивать моторику пальцев, да и заодно сотворить красивое и полезное. А давно просили разные родные и близкие шарф, бандану, что-нибудь ингерманландских цветов, а тут и руки дошли…
Вяжут здесь, повторяю, многие – от клиентов до персонала. Тем не менее, начиная с первого дня, именно шарф привлек всеобщее внимание. В течение всего процесса работы его рассматривали, просили разрешения потрогать, изучали размер полос.
По моим подсчетам, в день обращалось более десятка человек, кроме того, часто было так: человек – неважно какого пола – просто проходит мимо и на ходу произносит:
- Вот молодец, времени зря не теряет, такую красоту делает!
- Ох, как будто лето наступило, как солнышко засветило!
- Ой, что-то такое красивое…
А диалоги повторялись такие (автор исходил опять же из своей интуиции, кому и как объяснять смысл цветов, кому и вовсе не объяснять):
- Ой, покажите, это что у вас?
- Шарф.
- Ну-ка, ну-ка… Вот ведь удивительно: вроде бы эти цвета должны резать глаз таким сочетанием, а все получается гармонично. И подойдет и парню, и девушке, и к любому цвету волос…
Или:
- А почему вы выбрали такие цвета? Вы из Питера? Чтобы не так мрачно в Питере зимой себя чувствовать? Или тут есть какой-то смысл?
- Это… Это наши клубные цвета.
- А что у вас за клуб?
- Мы краеведением занимаемся, изучаем свою землю… - и дальше рассказываю, что еще до прихода Петра на территории Петербурга здесь была очень интересная жизнь. Про Новгород рассказываю. Стараюсь не читать лекцию, несколькими предложениями.
- О, спасибо, надо же, как интересно. Значит, больше всего желтого цвета, а красный каемочкой к синему?
Или:
- Прямо как знамя какое-то…
- Можно считать, что знамя… (опять короткий экскурс)
- Очень, очень красиво, прямо настроение поднимается…
Или:
- А что, теперь такие цвета в моде?
- Да! – абсолютно не кривя душой, оптимистично произношу я. – Вот увидите, скоро выйдете на Невский – и на каждом шагу увидите: шарфы, шапочки…
- Такая мода – мне нравится! А то у нас такая толпа мрачная. За границей глаз радуется – столько красок у людей в одежде…
За все десять дней НИ РАЗУ я не столкнулась с тем, что называют реакцией отторжения. Разве что отнести на ее счет склочное ворчание одной 70-летней старухи, бывшей работницы коммунхоза, попавшей на курорт щедротами зятя-бизнесмена. Ворчала старуха просто так, я ей просто вообще не понравилась, однако, кто знает…
Вкус и цвет победы
Конечно, это никакое не исследование. Если бы я была всамделишным социологом, я бы ходила с каким-нибудь опросным листом. И неизвестно, что ответила бы мне на вопросы об «ингерманландских цветах» та же сотня человек. Потому что когда человека подвергают опросу, он ведет себя совершенно иначе – либо говорит то, что (как он думает) от него хотят услышать. Либо видит в вопросах скрытую каверзу, а то и опасность – что используют его в каких-то целях…
В данном случае была просто непосредственная реакция, впечатление, любопытство. И еще один важный момент: яркий «солнечный» шарф в коридорах лечебницы я вязала не для того, чтобы «агитировать за Ингрию» - это был очень личный и эмоционально позитивный процесс: яркие цвета, удачно подобранные «точные» оттенки, ассоциативный ряд – солнце, лето, такое короткое в наших краях и о котором так тепло помнится. Поход в легендарное Кирьясало, где флаг с красно-синим крестом на желтом фоне несколько месяцев был флагом независимой республики. Потрясающие народные песни и танцы. Печальная мелодия песни «Omal' maal'» («Родная земля»), сочиненная людьми, которых увезли от родины, на страдания и гибель, во время депортаций. И – красивая девушка на плечах у юноши во время концерта Вадима Курылева. Курылев поет свою «Ингерманландию», а на плечах у девушки – флаг.
Возможно, именно этот эмоциональный заряд как-то передавался разноцветным клубкам шерсти и в итоге – тем людям, которые смотрели на возникающее под спицами вязаное полотно. Но мне сложно себе представить, чтобы флаги любых существующих ныне политических движений впитали в себя какой бы то ни было эмоциональный заряд. Не говоря уже об использовании УЗНАВАЕМЫХ цветосочетаний в различных аксессуарах, «фенечках», украшениях. Нет такого. И вряд ли будет. Потому что бледность – или, наоборот, густая кровавость расцветки – в итоге безжизненны, они обозначают либо подсознательную нерешительность, либо какое-то «Суровые годы уходят в борьбе за свободу страны, за ними другие приходят, они будут тоже трудны»
А бело-красно-белый у белорусов… Оранжевый на Майдане... Знамена и кофточки, значки и специально подобранные букеты живых цветов. А эстонцы? Может, и не знают юные их поколения замечательной истории о том, как еще при царе группа студентов в Тарту устала от засилья и диктата немецких студенческих корпораций в комплексе с чиновничьей русификацией. И они придумали свой флаг – сине-черно-белый (море, земля, чистота и вера). Они заказали фуражки этих цветов. Они прокатились, надев эти фуражки, в извозчичьей пролетке. Результат – драка с буршами, неприятности в университете, запрет новорожденной символики.
Но жена одного из инициаторов символики шьет флаг, его тайно везут на освящение в протестантской церкви (где служит сочувствующий священник)… Смотришь фотографии из Таллинна – там развевается в небе сине-черно-белое полотнище, и оно кажется пропитанным той молодостью, смелостью, студенческой бесшабашностью и озорством. И той верой.
Вот это и есть самое главное. Нет в природе некрасивых красок, но мы выбираем те, которые находятся в соответствии и гармонии с нашим душевным состоянием. Которые аккумулируют энергию и уверенность. И если давнее знамя стало светить и греть, и эти свет и тепло передаются другим людям – порой на инстинктивном уровне, то, что бы там ни говорили нацболы и демократы, а Ингрия – была, есть и будет. Даже если многие населяющие ее люди пока еще о ее существовании даже не подозревают.
Community Info